Войти
Регистрация
Этот рассказ написан другом моего отца, другом семьи, Игорем Проховником. Наши квартиры располагались на одной лестничной площадке и волей судьбы, отец Георгий, он же Жора и Игорь были заядлыми рыбаками. Они исколесили практически всю Беларусь (Белоруссию). Наверное нет таких озёр на которых они не побывали. Сначала на мотоцикле, потом на автомобилях, каждый год, каждую неделю они "сматывались" на тихую охоту. В рассказе описывается первое их путешествие на мотоцикле с коляской "ИЖ- Планета 2". В последующие годы, такие путешествия стали традиционно организовываться в начале августа, только места на долгие годы оставались постоянными. Там обустраивался лагерь с прицелом на последующие года. Строился навес-кухня, стол, скамейки, зона дегустаций. На вечерних посиделках, под треск костра и вкусную еду, шли высокоинтеллектуальные разговоры. Вспоминались прошлые истории. В лагерь допускались только проверенные люди, с которыми не будет проблем в общении и понимающие законы дикого отдыха.
Автор: И.В. Проховник. Лучшему другу
в канун 2008 года.
31 декабря 2007 года.
Двое на мотоцикле, не считая приключений.
4 августа 1971 года.
Начало нашего путешествия в этот день произошло совершенно случайно и зависело более от внешних обстоятельств, чем от наших намерений. Более полугода мы мечтали о поездке, готовились к ней ‚ а как только выехали, поняли, что подготовлены не совсем хорошо. Даже очень плохо.
Тем не менее: Ура! Все-таки мы едем! И это ничего, что выбились из графика на 30 минут, не приобрели примус, а в Минске в магазинах не оказалось ни одного помидора. Главное - мы едем. Мы, это Жора - водитель мотоцикла, страстный любитель приключений и романтики. Я - тихий пассажир, тоже любитель романтики, но только без приключений.
12.30 - Логойское шоссе, скорость 60 км/час. Небольшая заминка и обычная бестолковая сутолока на автозаправочной станции, и в баке 18 литров бензина, которых должно хватить на 200 км пути. Транспорт до Логойска идет почти беспрерывным потоком. Самосвалы обгоняют нас, нарушая правила и действуя на нервную систему. Солнце печет неимоверно. Снимаю рубашку и остаюсь по пояс голый. Жарко. Синоптики говорят, что B Белоруссии такой жары не было сто лет. Мы с Жорой можем это подтвердить.
Возле Хатыни остановка. Обед в ресторане “Партизанский бор”. Официантки, набранные из ближайших деревень‚ очень быстро переняли опыт городских ресторанов: никакого внимания к посетителям, никакой торопливости и никаких вкусных блюд. Пачка мороженного помогла “растопить” сердце одной из них и нам подали холодный борщ из щавеля, хотя вместо щавеля в котел бросили, пожалуй, дубовые листья и хвойные иглы. Молчим, едим. Все-таки “Партизанский бор". За соседним столиком сидят “партизаны”. Двое пожилых, солидных мужчин, вырвались из душного города, a за одно из неприятных служебных обязанностей, пьют водку (это в жару) и ведут умные разговоры, a в них каждый - это борец за общественные интересы, непримиримый враг алкоголизма и тунеядства. Бутылка напитка и сытый обед скрасят длинный, рабочий день водителя служебной автомашины, а Волге новой или старой модели, совершенно безразлично где стоять: возле подъезда служебного учреждения или в тени разлапистой ели.
До Плещениц едем молча. Треть пути позади, но мы еще “дома”. Около 25 км на трассе Плещеницы - Бегомль булыжник. Трясет здорово. За Бегомлем подкачиваем заднее колесо и дальше. В Лепеле пытаемся достать кое-какие запчасти. Продавец магазина, отлично разбирающийся в мотоциклах, на все наши вопросы отвечает: “Нет!".
Пять часов вечера, а мы только в Лепеле. Непорядок. Выскакиваем на Витебскую магистраль и мчимся дальше. За рекой Улла со всех сторон попеременно открываются живописные озёра, малые и большие, глубокие и мелкие, но наша цель – озеро Паульское. За деревней Камень сворачиваем на булыжную дорогу Камень—Улла. На этом повороте, когда-то лежал действительно большой камень, куда он делся, сейчас известно только одному Богу, да еще и тому, кто надрываясь грузил его на автомашину. Едем молча, но улыбаемся – цель путешествия близка. У Каждого перед глазами мелькают золотистыми боками огромные лещи и скользкие упрямые угри, которые выбрасываем в лодки только сачками. У кого лещ больше, а угорь длиннее, мы не спорим, каждый надеется, что у него.
Сворачиваем влево на указатель д. Суша. Кому обязана она своим названием не ясно, но чувствуется, что он был большим шутником. Деревня находится между двух красивых озер, соединенных между собой небольшой чистой речушкой. Дальше, между озёр, идет пыльная, извилистая дорога. Останавливаемся в деревнях, расспрашиваем дорогу. Люди приветливые, но страшно неаккуратно выглядят, особенно мужчины. Дома слишком разношерстны, чтобы определить средний уровень благополучия. Вросшие в землю с маленькими окошками избы чередуются с добротными свежевыкрашенными домами. Количество телевизионных антенн незначительное. Проезжаем очень красивые озера Отолово, Кривое. 220 км, в баке осталось мало бензина, когда перед нами открылось оз. Паульское. Через 2 км, за деревней Березовская, мы делаем стоянку у самой воды на небольшом лугу. Озеро нам не нравится ‚ но ехать дальше или назад не хочется. Девять часов вечера. Жора разбивает лагерь, а меня великодушно отправляет ловить рыбу. Озеро мелкое, илистое и довольно мутное, берега лысые, что нам совсем не по душе. Я спешу, надуваю лодку, хватаю удочки и выплываю к камышам. Через минут двадцать успокаиваюсь и внимательно слежу за поплавками. Они спокойны и мертвы. Клева нет, рыбы тоже. Темнеет. Плыву к берегу. Ничего вот завтра мы дадим ....
Ужинаем и ложимся спать.
5 августа.
Просыпаюсь на рассвете. Очень тепло. В камышах играют мальки, напоминая, что мы приехали на рыбалку. Засыпаю снова, но вскоре слышу голос Жоры: “Подыми сандалии!”. Лежу‚ соображаю. Сандалией у нас нету, но что-то подымать надо, раз говорят. Немного подумав на эту тему понял, что ему приснился сын Саша и его сандалии. Мой сон пропал. Всаживаюсь в лодку и плыву ловить рыбу. Поплавки испытывают мое терпение, слегка покачиваясь на волнах, они не тонут, даже не дергаются. На середине озера лодка с двумя рыбаками. Плыву к ним, расспрашиваю. Рыба клюет плохо, но все же что-то они ловят. Забрасываю и я удочки. На мотыля клюет плотва и густера, которую на радостях принимаю за мелкого подлещика. Подплывает Жора, расспрашивает и становится в метрах двадцать позади меня. Ловим мелкую плотву, густеру, но настроения нет. Озеро нам не нравится. Делаем несколько попыток в других местах и приходим к выводу, что надо ехать на озеро Отолово. Обедаем или завтракаем, понять трудно, медленно собираемся. В палатке находим квартиранта - маленькая, коричневая лягушка прыгает по спальным мешкам и рюкзакам c едой, нарушая элементарные нормы общежития. Простив ей такое нахальное поведение и решив “гамлетовский” вопрос “быть или не быть” в eе пользу, уезжаем.
В деревне Березовская по среди улицы, если эту разухабистую дорожку можно назвать улицей, находим небольшую помойку с червями. Копаем. Люди и собаки не обращают на нас внимания, но за то мы не понравились почему-то трудолюбивым пчёлкам. Они вероятно приняли нас за бездельников или как у них принято называть – трутней. Атака была неожиданной и довольно результативной. Получив укус в шею, я к великому огорчению Жоры, потерял интерес к червям. Жора, весьма кстати предупредил, что человек может скончаться от четырехсот укусов пчелы. После недолгих математических расчетов, я понял, что мне осталось каких-то 399 укусов и настойчиво потребовал не испытывать судьбу и “сматываться” отсюда как можно скорее.
“Смываемся” по пыльной дороге, а солнце безжалостно жарит наши затылки. За озером Кривое сворачиваем вправо и по лесной дорожке подъезжаем к самой воде. Это место трудной описать. Высокие, поросшие лесом холмы, с трех сторон охватывают один из заливов озера Отолово. Холмы так густо заросли кустарниковыми деревьями, что сквозь них очень трудно пробраться. Возле берега, заросшего тростником, образовалась великолепная площадка для стоянки, а в 20 метрах от нее два родника явились для нас великолепным подарком.
Мы не кричали “Ура” и не бросали вверх чепчиков, но радовались от души. Не омрачило нас и то, что рыба упорно игнорировала нашего, с риском для жизни, добытого червя. Мы отдыхали душевно и физически. Вечером Жора делает донку и ставит ее с замысловатым колокольчиком, растянув метров на 30 от берега. Крючков не много, да ставились они просто так. Ужинаем с водкой. Повод довольно солидный - Жоре весьма неожиданно для меня, a может и для него самого, стукнуло 27 лет.
6 августа
Ноль часов 10 минут, наливаем по второй, но выпить не успеваем. Импровизированный колокольчик начинает проявлять непонятные признаки жизни: не звонит, но дергается, теребя наши нервные системы мучительным вопросом: клюет или не клюет? Обменялись мнениями, но каждый остался при своем. Снова беремся за кружки с горьким напитком, но тут же их бросаем... Две секунды, и мы в лодке. Я гребу, Жора перебирает донку. Кто бьется сильнее - наши сердца или рыба на крючке, определить трудно. Жора отрывает ото дна непонятное еще нам существо и в темной глубине сверкает, извиваясь, светлое брюшко какой-то длинной рыбы. Хватаю за леску и вкидываю в лодку. Угорь! Сильный и упругий, еще не понявший своей обреченности, извивается на дне лодки, как змея. Когда он подползает к ногам Жоры, то мне приходится решать вопрос кого держать крепче. Жора чуть не падает в воду, угря живого ночью он видит впервые.
Теперь нам не уснуть. На каждое движение лески вздрагиваем и ждём хорошего и сильного рывка. Засыпаем поздно, просыпаемся рано. Целый день ловим рыбу, но клев опять плохой. Надеемся на ночь. Я варю уху из угря. Уха превосходная. Ночью наблюдаем лунное затмение. Ставим донки.
7 августа.
Спим мало. Наконец-то спала жара. Небо затягивают свинцовые облака, которые пытаются выдавить из себя хоть каплю влаги, но безрезультатно. Дождь давно забыл свою обязанность поливать нашу грешную любовь водой, поить её живительной влагой.
Жора все время что-то мастерит. Спит совсем мало, работает “на износ”. Днем я забрал спички, а он чтобы разогреть уху два часа добывал первобытным способом огонь. Вечером он ведет безжалостную борьбу с браконьерством: чистит сети и мережи, хотя в них пусто, как в брюхе голодной акулы. Одну сеть прихватываем с собой, просто так.
8 августа
Сегодня мы едем В Полоцк. В десять утра начинаем собираться, но у нас, как у того плохого охотника, который кормит собаку, выходя на охоту. Мы ремонтируем мотоцикл. Ремонтируем мучительно долго, но настойчиво. Очень скоро у нас началось разделение труда — великий принцип промышленного производства мы испытали на практике. Жора снимал колёса и камеры, клеил их, монтировал, тут же их снова порол, снова снимал, снова клеил и снова порол. А я накачивал их и накачивал. Накачав штук десять, a в мотоцикле их всего три, я понял, что футбол Спартак — СКА “Ростов” мы не посмотрим. Спартаку всегда везет, уж если бы мы болели хотя бы по телевизору, не видать бы ему кубка, как нам хорошего улова.
Выезжаем довольно поздно. В Полоцке меня ждет Олег И теща. Вообще не люблю это слово — теща. Столько остряков упражнялось B словесности по этому поводу, что у всех возникают улыбки, когда его произносят. Моя теща не заслужила этого. Первой нас встретила Лена, вслед за ней вышла Вера Владимировна, потом Олег и Люда. Они нас ждали, но значительно раньше. Олег очень рад. Сперва понять было трудно, мне или мотоциклу. Вечером все же не отходит от меня ни на шаг. На вопрос, хочет ли он в Минск, он ответил отрицательно: “Там надо покупать яблоки, цветы, a y бабушки все есть”. Практичность завидная, что и говорить. Жаль, что его родителю ее не хватает. Сытно ужинаем и ложимся спать. Мотоцикл приходится отделять от коляски и затягивать во двор через калитку.
9 августа.
Встаём очень рано. Нам приготовили завтрак и после него мы едем на заправку. В Новополоцке жора заходит в корреспондентский пункт и оттуда звоним в Минск. Возвращаемся в Полоцк и начинаем собираться. После обеда выезжаем на озеро Яново. Кстати первую стоянку мы делаем на озере Березовское, а не Паульское, как нам казалось. Очень долго ищем место для стоянки: есть очень много хороших, но подступы к воде плохие. Наконец-то, исколесив несколько километров на мотоцикле и столько-же бегом, Жора находит место для стоянки. Вырубленный кустарник у берега, открывает вид на озеро, а главное – вид с озера на палатку: нас предупредили, что могут “обчистить”. Я выплываю на лодке и начинаю ловить рыбу. Озеро значительно богаче рыбой, чем все предыдущие. Плохо только то, что попадается много мелочи. На ночь ставим донки.
10 августа.
К нам должны приехать гости. Это Лена, Люда и конечно Олег. Жора на мотоцикле забирает их в д. Святица. У нас им очень нравится, особенно Олегу. Совместными усилиями варим уху. Стол из жердей – это единственный комфорт, который мы можем предложить гостям. Все довольны. “Жизнь на свете не так плоха, если варится уха. Ха-ха”. Олег носится: ему здесь интересно. Оставляем гостей отдыхать, a сами ловим рыбу. Сильный ветер мешает, но к вечеру мы кое-что привозим и отдаем гостям. На ужин по плану - шашлыки. Они, не смотря на странный вид, очень вкусные, так как политы горькими слезами - дым от костра ест глаза. Олегу нравится. Он великолепен: курносый нос блестит вместе с глазами, а щеки и борода не отличаются от закопченного котелка. Лена говорит, что день прошел хорошо. Сажаем Люду и Олега в коляску, Лена садится сзади и Жора отвозит их к магистрали Минск-Полоцк. Мы снова вдвоем. Даже немного скучно.
1 1 августа.
Целый день ловим рыбу, клюет неплохо. Жора поймал леща на килограмм. На донку цепляем две лягушки. К вечеру усиливается ветер. Луна какая-то красная, а отражения в темных волнах делает ее еще более неприветливой. Первый раз ложимся спать до 12 часов.
12 августа.
Сильный ветер не даёт нам возможности ловить. Решаем быстро и единогласно, что надо ехать. Куда? Там будет видно. Жора снимает донки и что это …? Он начинает беспокойно выбирать леску, Угорь! Так И есть. Взялся на лягушку. Это поколебало слегка нашу решимость. Но.... В Ветрино надеемся пообедать. Едем в сторону Нарочи. Леса за ст. Ксты Полоцка очень красивы. Дорога петляет то вправо, то влево, как бы врезается в чашу леса. Высокие холмы, то поднимают стройные ели высоко ‚ то бросают их вниз, под колеса. В хороший год здесь должно быть много грибов. На открытых местах нас встречает сильный поток воздуха. Ветер очень сильный. В Ветрино ресторан закрыт, едем на Глубокое. Глубокский район нам нравится: чувствуется какой-то порядок, какая-то хозяйская рука. Неожиданно Жора хватается за живот, что-то пронзило его насквозь. Останавливаемся. Не то оса, не то здоровый жук ударил в левую половину живота. Решили ехать дальше. Помирать, так уж поближе к дому.
В Глубоком сытый обед наполняет наши желудки. Небо начинает хмуриться, но как-то не верится‚ что может пойти дождь. Ветер становится холодным. Достаем плащи и.… Вдруг огромная стрела пронзает небо и сильный удар грома испытывает на прочность наши перепонки и нервы. Жора сбавляет скорость. Он ее сбавляет при каждом ударе. Прячемся под деревом, а потом в сарае. Промокли до нитки, но не унываем. Проверяем сарай и тракторы, стоящие в нем: ничего интересного.
Гроза ушла дальше, но дождь продолжает лить. Есть надежда, что появятся грибы. Наша одежда не способна принять большее количества влаги, чем уже приняла, и мы покидаем этот унылый сарай. Решаем ехать в Мядель, и сворачиваем с Вильнюсского шоссе налево. Хутора чередуются с небольшими деревеньками — близко Литва.
У деревень Черняты и Лотва обнаруживаем небольшие и очень красивые озёра. Продавец магазина дает нам кое-какую информацию где лучше ловить. Сделав закупки, едем на озеро Волчино (Кабайловское). При этом обнаруживаем, что продавщица нас “надула” на 38 копеек. Жора считает, что за консультацию это не так уж и дорого.
Пробираемся к озеру самыми глухими тропами. Вода в нем очень светлая, но на глубине имеет зеленоватый цвет, напоминая бурные сороковые широты Тихого океана. Палатку ставим в 5 метрах от воды. Из кустов выскакивает заяц и Жора, проявляя завидную прыть, гонится за ним с палкой. У зайца оказалось на две ноги больше и воспользовавшись этим преимуществом, он исчезает в кустарнике.
13 августа
Озеро манит своей неизвестностью, и мы в 8 часов начинаем готовиться к рыбалке. В глубине, возле тростника, обнаруживаем голодную стайку плотвы и поочередно перекладываем их из озера в садки. Такой огромной плотвы мы не ловили нигде. Днем варим борщ и гречневую кашу, затем исследуем берега. Два хутора, по одной избе в каждом, “окружают” озеро. Берег изрыт окопами и уставлен дотами. Мрачные на вид полуподземные сооружения, не привлекают нас. Зато небольшое картофельное поле позволяет пополнить наши запасы. Пытаемся достать молоко, но неудачно.
14 августа.
Связь с внешним миром разорвалась. Приёмник “Соната” исправно отслужив один месяц, “махнул рукой на гарантийный срок” и забарахлил. Что-то наши мысли стали чаще возвращать нас в теплые, уютные квартиры. Надоели заботы о хлебе насущном, и мы решаем, бросив лагерь на произвол судьбы, пообедать в г. Поставы. По проселочной дороге едем в сторону Постав. На дороге, со стороны п. Нарочь у въезда в город, нас встречают два, несколько противоречивых друг другу сооружения, хотя цель y них одна: белая статуя женщины, эпохи сталинской архитектуры, встречает въезжающих в город. Вместе с короткими юбками и транзиторными приемниками, пришли и новые понятия красоты и символики. Конечно же “отцы города” не могли остаться в стороне и подумав слегка, решили соорудить что-то более современное. Аляповато-грязный земной шар, да простит нас наша планета за нелепое подобие свое, возник на вертикальных опорах из бетона. Самое зерно этого сооружения заключено в том, что шар вращается, причем кажется в сторону, противоположную земному вращению. Наши колеса тоже вращаются, но уже в сторону озера Волчино. Палатку, лодки и прочее, мы бросили нa произвол судьбы и теперь немного волнуемся: охрана, состоящая из напуганного зайца и крикливой вороны на сосне, не очень-то надежна.
В Поставах мы плотно пообедали, a по дороге накопали мелкой картошки. Вечером на озере гремят выстрелы. Появились охотники. Один из них подходит к нам и после непродолжительной беседы, мы узнаем, что в озере много раков, рядом есть ещё озеро, а за тем озером ещё озеро и так далее. Вся эта система озер тянется до самой Литвы.
Ночью Жора вступает в схватку с речными раками и победив штук десять, варит их в консервной банке. Сквозь сон слышу: “И какой дурак ест эту гадость?”. Выглядываю из палатки и вижу, что Жора с отвращением выплевывает внутренности рака изо рта. Он впервые с ними встречается и не знает, что у рака есть другие более вкусные части тела. Рассказываю ему как их нужно варить и что в них съедобно.
15 августа
Просыпаемся от противного и громкого “Кар-р-р!”. Природа поступила явно непродуманно, наградив эту черную птицу “луженой глоткой” и трехсотлетним сроком жизни. Второе пригодилось бы и человеку. Ha этом озере нам не требовался будильник. Ровно в восемь часов утра раздавалось противное “Кар-р-р” и с этого начинался наш день. Наш лагерь напоминает “Куликово поле” после сражения. Это Жора вел ночной бой, из которого вышел победителем, особенно ожесточился он, когда начал отличать у раков съедобные и не съедобные части.
После сведений о том, что вблизи есть еще неизвестные нам водоёмы, нам становится трудно удержаться на одном месте. Переезжаем! Конечно переезжаем!
Сборы идут долго. Наши движения медленны‚ мы уже устали. Но новые приключения, новые места, уже ждут нас. Пытаюсь побриться, но через пол часа понимаю тщетность своих усилий, тем более, что мыльная паста уж больно щиплет за щеки, и тем более, что мыльная паста вовсе не мыльная a зубная. Жора смеется. Он оживился. Дело пошло веселее. В гору мотоцикл не берёт, и мы едем зигзагами. Мне приходится подталкивать. Наконец мы на трассе, однако, через 1,5-2 км сворачиваем. Перед нами озеро, вернее блюдце с голубым донышком и зелёной каёмочкой. Очень миленькое, очень красивое, очень глубокое, с очень высокими и обросшими лесом, берегами. Рыбы в нем нет или ее очень мало, зато купание доставило нам большое удовольствие. Обследуем берега: много орехов и вблизи обнаруживаем ещё одно озеро, узкое и длинное. Его называют “Долгое”. Это местное название. Таких длинных, извилистых озер много и везде их называют “Долгое”, хотя официально у них другие названия.
Переезжаем, вернее, перетягиваем вещи, и у самой воды разбиваем лагерь. Обед - скорый наспех, дело к вечеру, a нам еще ничего не известно об обитателях озера. Попытка ловить рыбу не приносит успеха. Сильный ветер нагоняет дождь, который нас загоняет в палатку. К вечеру наступает тишина. Выползаем из палатки, надо готовить ужин. Выше нас, на горе, обнаруживаем дот. Сколько их здесь? Эти мрачные молчаливые свидетели воины, располагались на самых высоких местах. Решаем обследовать чрево этого страшного в темноте чудовища. С фонариком забираемся внутрь. Гнилой‚ влажный воздух, свидетельствует что здесь давно не было людей. Внизу обнаруживаем дрова, которыми завален какой-то подземный ход, разбираем ход, но дальше идти или ползти, желания нет. Скорее на воздух к свету, к людям. Но, к сожалению, ни света, ни людей мы не обнаруживаем. Наступила ночь, огромные, большие звёзды висят над темной гладью озера, в свете луны блестят росинки или дождинки на листах деревьев, траве, кустах.
Скатываемся к палатке, за нами скатывается и неплохая вязанка дров, добытая для костра. Мы вырвали её у истории, нам хочется думать, что эти дрова заготовили те, кто сидел у пулемета более тридцати лет назад, защищая нашу Родину. Романтичная обстановка нашего лагеря, навевает мысли грустные и торжественные, в свете костра встают старинные воины, идет беседа двух мужчин о смысле жизни. В котелке начинает закипать картошка. Мысли бегут медленно и уходят вверх вместе c языками пламени. Глаза слипаются, но чье-то постороннее присутствие мешает заснуть. Так и есть, нас уже трое. На противоположной стороне костра сидит большая лягушка. Она неотрывно смотрит нa пламя и время от времени подвигается ближе к костру. Чтобы прогнать ее, бросили в нее камушки, палки, подняться и отогнать ее, нет сил у нас. У нас нет сил даже снять с костра котелок с картошкой. Ужин не состоялся. Какая-то могучая волшебная сила приковала нас к месту. Мы засыпаем прямо на траве у костра.
16 августа.
Солнце уже успело обсушить росу на траве, a мы еще спим. Костер давно угас, картошка в котелке “задубела”, ночная колдунья в образе лягушки, исчезла. Встаем и обнаруживаем пропажу. Нет, у нас не украли мотоцикл или палатку. Деньги, документы, запас продовольствия все на месте, но все-таки что-то пропало. Медленно‚ и довольно туго соображаем. О боже, какое нахальство. У нас пропал целый календарный день, и никакой-нибудь‚ a день отпуска, один из тех 24-х, которых ждешь целый год. Если бы пропал один рабочий, так никто бы и не заметил. Мы все к этому привыкли. Сколько их пропадает каждый год, месяц, и ничего, a тут целый день отпуска.
Все ясно, мы находимся в заколдованном царстве, a вчерашняя гостья — это царевна-лягушка, которая искала среди нас своего Ивана-царевича‚ a мы, чудаки, бросали в нее камни, вот она и пошутила. Женщины, народ мстительный, обид не прощают. Какое же все-таки число? Когда мы сбились со счета? В дневнике записываю 16, но это может быть и не так. Оставаться дальше здесь нельзя, еще чего доброго, вечером пожалует к нам в гости какой-нибудь персонаж из сказки, вроде Кощея Бессмертного.
Мы принимаем решение, как всегда единодушно. 3a время путешествия ни разу не поссорились. Хороший бы из нас получился космический экипаж, но что нам делать в космосе? Мы там не выдержали бы без этого пьянящего воздуха, без этой почти дикой природы, без этих нелепых приключений и одного дня. Нет, не уговаривайте нас! В космос мы не полетим. Мы полетим навстречу ветру и новым приключениям. Маршрут все круче поворачивает на юг, ближе к дому. План таков: сегодня вечером делаем последнюю стоянку на реке Вилия и завтра наше путешествие должно закончиться B г. Минске.
В дороге занимаемся обычным делом: ремонтируем мотоцикл, клеим камеры, вообще расстояние в сто километров преодолеваем только к вечеру. В г. Вилейка возникает мысль переночевать в гостинице, привести себя в порядок и домой вернуться в приличном виде. Заходим в гостиницу, поднимаемся на второй этаж, администраторша оторопело смотрит на нас, и ее дрожащая рука почему-то тянется к телефону. Жора быстро достает документы и объясняет ей, что мы не сбежавшие из тюрьмы преступники, не вышедшие из леса бандиты, мы просто путешественники. Несколько успокоившись, она отказывается от намерения вызывать милицию и советует нам поглядеть на себя в зеркало. Ну и вид у нас! Под копной нечесаных волос, единственное человеческое – это пара блестящих, покрасневших глаз. Всё остальное: борода, щёки, обросшие неравной длины волосами, носы красные и облупленные, пригодились бы для грима на съемках фильма о жизни первобытных людей. Нет, нам не место в гостинице, да и нелепо как-то последнюю ночь путешествия проводить в каменных стенах.
Мы гордо покидаем город, и катим по шоссе с целым, отыскать место стоянки вблизи реки. Сделать что трудно, так как стало темно. Где-то здесь развернулись работы по строительству Вилейско—Минской водной системы, сворачиваем на проселочную дорогу, проезжаем мимо какого-то строения, вокруг нас пески, зыбучие и мягкие; тут не только мотоциклу трудно, наши ноги тоже с трудом передвигаются. Так и есть, мы на дне будущего водоёма. Скоро здесь будет плескать вода, будут плавать щуки и окуни, но пока здесь песок. Как выбраться из него, да и куда? Очень темная ночь, следы потерялись, мы устали, мы голодны. Может остаться здесь, накатать лодки и ждать покуда придет вода и мы поплывем в Минск. Мы бы так и сделали, если бы я не был строителем, а коль скоро это так ‚ то я знаю сколько лет будет вестись стройка, а за это время наши дети забудут, что у них есть отцы, паши Пенелопы (т.е жены), перестанут оплакивать своих Одиссеев и найдут других, не рыбаков, не путешественников, не романтиков. От этих мыслей стало скверно на душе, и мы мучительно ищем выход из создавшегося положения.
Жора, ну этот Жора. Он находит, вернее откапывает три доски, которые мы положили на песок, на них поставили мотоцикл, и прокатываем его метра по два за раз, затем перекладываем доски вперед и снова продвигаемся. На такой черепашьей скорости далеко не уедешь, a сил становится все меньше, в глазах прыгают зайчики. А может, заночуем здесь на песке? Но что это? Неужели галлюцинации? Прочищаю уши: так и есть, вблизи раздаются людские голоса. Как тридцать три богатыря из моря, так из темноты к нам вышло несколько мужчин, с веселыми шутками. Они вынесли мотоцикл на дорогу и так же неожиданно растворились в темноте ночи. Люди ушли в ночную смену, а мы в гостиницу.
В глазах администратора уже нет страха, она смотрит на нас удивленно и еще как-то так, как обычно смотрят на безнадежно больных. Селимся в комнату, где уже и без нас шесть душ мужского пола. Второй час ночи, один читает, остальные спят. При нашем появлении, читатель незаметно, как ему показалось стал подтягивать к себе поближе чемодан. Сил нет, но надо поужинать. Достаем бутылку вина, первая из двух, которые мы имели была чекушка, которую мы “раздавили” на день рождения Жоры, под звон колокольчика. Налили по пол стакана и вдруг, взглянув друг на друга в глаза, стали хохотать безудержно, дико, нелепо. Что-то случилось с психикой. Хохотали до изнеможения, да так и не поужинав, уснули. Завтра домой.
17-го (a может быть и нет) августа.
Домой! Домой! Скорее домой! Перетаскиваем вещи в мотоцикл и бежим к реке умываться. Гостиница имеет удобства, которые находятся во дворе. Данная реплика отражает тот известный факт, что никаких удобств просто не существует, кроме деревянного, не обустроенного туалета во дворе. Надо же как-то побриться. Взглянув в зеркало, я невольно воскликнул: Привет мой далекий предок! Как ты там? С дерева давно слез? Ты смотри ‚ будь поосторожнее. А то ведь сожрут тебя звери или затопчут мамонты и не оставишь потомства. И не будет меня — твоего дальнего потомка. А кто домой приедет?
Шутки шутками, a побриться надо. Намыливаю рожу мыльной пеной, достаю новое лезвие «Нева» и начинаю бриться. Слово начинаю употреблено не к месту, ибо при первом движении бритвы я пожалел, что родился мужчиной, a потом понял, что мне надо завязать в узелок один из моих органов, иначе от страшной боли мне не удастся удержать всю жидкость, которая во мне накопилась. Жора решил эту проблему с помощью старой электробритвы в гостинице. И когда это самоистязание было закончено, мы взглянули друг на друга и снова расхохотались. Узнать друг друга было трудно, так как наши морды превратились в лица, правда, не совсем уж интеллигентные, но все же имеющие сходство с современными людьми, строящими денно нощно светлое коммунистическое будущее.
И так – вперёд, а вернее назад! Домой, к своим любимым супругам!
Хороший добрый юмор,много шедевральных фраз. Большое спасибо, что вынес это к прочтению.
